Закон подлости - Страница 22

- Ты совсем не улавливаешь сути, детка.

Маша обдумала его слова, но не смысл, а его тон.

- Во-первых, я не детка, а во-вторых, я улавливаю. Но не думаю, что я согласна.

- Ты просто маленькая ещё.

На это она отвечать не стала, потому что любое её слово против, он воспринял бы, как доказательство своего предположения.

Они вышли из здания суда, и Дмитрий спросил:

- Ты на машине?

- У меня нет машины.

- Как? Совсем? А как же ты передвигаешься?

- Общественным транспортом, Дмитрий Александрович.

- Дичь какая. Купи себе машину.

- Как только заработаю.

- Это долго. Хочешь, я тебе куплю машину?

Маша брови сдвинула.

- За что?

Он стоял совсем близко и широко улыбался, глядя на неё.

- За то, что родственница.

Под его взглядом она смущённо кашлянула. Горло перехватило непонятным спазмом, а взгляд метался между тяжёлым подбородком Харламова, узлом дорогого галстука и лацканами пиджака стального цвета. Маша не могла себя заставить посмотреть Дмитрию в глаза. Уже и не рада была, что отправилась на это слушание, не понимала, что её завлекло (ну, помимо адвокатского таланта Дмитрия Харламова, конечно), и теперь стояла перед ним, как девчонка, с портфельчиком в руках. И её портфельчик не шёл ни в какое сравнение с портфелем Дмитрия Александровича из натуральной кожи питона.

- Пойдём, я тебя отвезу. – Он непринуждённо приобнял её за плечи. И жест был именно непринуждённый, ничего не значащий, и прицепиться ей было не к чему. И когда Маша машинально отступила из-под его руки, это снова сыграло не в её пользу. Она казалась странной и жеманной.

- Не нужно, я доберусь.

- Прекрати выдумывать. – Харламов остановился и к Маше повернулся. И взглянул уже совсем иначе, с явным недовольством её поведением. И голос его зазвучал наставительно. – Никогда себя так не веди. Если, конечно, хочешь стать хорошим адвокатом. Ты из всего должна извлекать пользу, даже из мелочей. Замечать их и использовать. И отказаться оттого, что тебе необходимо, это верх глупости. Даже в таких мелочах. Первое правило адвоката – это уверенность в себе. Второе – умение расположить к себе людей и убедить их в чём угодно. То есть, ты должна быть искренна и доброжелательна. И третье - ты должна уметь улыбаться, не смотря на то, что у тебя на уме на самом деле. Даже если ты проигрываешь дело. Улыбаться ты умеешь, теперь научись этим пользоваться. И перестань строить из себя гордячку, я таких не люблю. – Он снова указал рукой в сторону ряда машин на стоянке, там стоял его «Кайен». – Пошли, я отвезу тебя в твою бесплатную контору.

- Мне к парикмахеру надо, - сказала Маша, обгоняя его на шаг и направляясь к его машине.

Дима улыбнулся ей вслед.

- Как скажешь, дорогая.

- Замуж? Ты собралась замуж?

В голосе матери слышалось серьёзное удивление, и даже непонимание. Маша дала ей минуту на это удивление, выслушала вопрос несколько раз, в это время разглядывая узор на кухонных обоях, после чего рискнула вклиниться в тираду матери о том, что она не понимает, из-за чего вдруг такая спешка.

- Мама, никакой спешки нет, не нужно выдумывать. Мы со Стасом встречаемся не первый месяц, и я тебе про него рассказывала.

- Рассказывала, - согласилась Галина Ивановна, тон её оставался настороженным. – Но мы даже незнакомы.

- Познакомитесь, - успокоила её Маша. – Обязательно познакомитесь. В ближайшее время.

Галина Ивановна перевела дыхание. Раздумывала над словами дочери. Затем пожаловалась:

- Всё равно это неожиданно. Я не думала, что ты соберёшься замуж.

Маша невесело хмыкнула.

- Странно, но почему-то никто так не думал. И все удивлены. Со мной что-то не так?

- Всё с тобой так, - раздосадовано проговорила Галина Ивановна. – Но ты была так нацелена на карьеру, а теперь…

- А что теперь?

- Маша, от таких вопросов мне ещё больше не по себе. Семья – это не погулять выйти. А дети пойдут?

- Так сразу они не пойдут, мама.

- Почему ты так думаешь?

- Потому что мы живём не в средние века. И появление детей не только от Господа Бога зависит. Мы сами не плошаем.

- Маша, - голос матери зазвучал расстроено, и Маша знала, чем именно она расстроена. Её речами. Пришлось извиняться.

- Прости. Я больше не буду. Я совершенно не хочу ругаться с тобой, я ведь звоню сообщить радостную новость. Ты за меня не рада?

Мать помолчала.

- Рада, - проговорила она, в конце концов. – Если ты рада.

- Я рада, - поторопилась успокоить её Маша. – Я его люблю, он замечательный, хороший, красивый, талантливый. С ним у меня начнётся совсем другая жизнь.

- В этом дело?

- И в этом тоже, мама. И я не вижу в стремлении жить лучше, стать лучше, ничего плохого. Да, Стас – человек обеспеченный.

- Он слишком молод, чтобы быть обеспеченным.

- У него богатые родители, - пришлось признаться Маше.

- И что, они спят и видеть заполучить тебя в невестки?

- Вот зачем ты портишь мне настроение?

- Значит, я угадала, они не слишком рады?

- Это не так. Мы только познакомились, и нужно время, чтобы узнать друг друга… получше.

- Ты только что познакомилась с его родителями, мы не встречались с твоим Стасом ни разу, ты не горела желанием привести его к нам в дом, но вы женитесь. Сколько ему лет?

- Двадцать семь.

- И когда свадьба?

- Дату мы ещё не обговаривали. Мама, вам с папой нужно приехать. Анна Александровна хочет с вами познакомиться.

- Ты уверена?

- Мама!